Великие терруары Эльзаса

— Ален, вы впервые в России?

— Нет, это уже мой третий приезд, однако в Ростове я впервые. Очень радует хорошая погода и полное отсутствие русской зимы (Смеется.)

— Вашему домену уже более двухсот лет, и вы по-прежнему остаетесь семейным предприятием…

— Да, в 2010 году мы отпраздновали двухсотлетие нашего дома. Я представляю шестое поколение винодельческой династии, сейчас у руля я и двое моих племянников — Северен и Тома. Конечно же, мы чтим семейные традиции, для нас это основа основ.

— Ален, Эльзас — один из самых «пограничных» регионов Франции, издавна испытывающий влияние как со стороны Италии, так и со стороны Германии. Что, по-Вашему, является отличительной особенностью Эльзаса, и сказывается ли это на его людях и его винах?

— Эльзас, действительно, перенял многое от своих ближайших соседей, однако уникальность его географии выражается в самобытности его обитателей, его культуре и, конечно, в его винах. Очень важно, что Эльзас расположен в Вогезских горах, которые защищают виноградники от ветров и излишков влаги, восточная экспозиция делает нас ранними пташками и позволяет грозди впитать лучшие солнечные лучи — тепло восходящего солнца. Эльзас — самый засушливый регион Франции, где весна теплая, лето нежаркое, а осень прохладная и сухая. Биодинамический подход, который используется в нашем хозяйстве — это не просто наша ответственность перед грядущими поколениями, но и естественный ответ географическому положению доменов. Отсюда и требующее постоянной заботы возведение террас из песчаника местной породы, и ручной труд на виноградниках, где лошадь не просто дань экологам, а единственный выход, и упорство и трудолюбие винодела — не черта характера, а образ жизни.

— А кто из ваших эльзасских коллег, на ваш взгляд, делает вина, достойные стоять с вами в одном ряду?

— Нужно понимать, что, как и в любом другом регионе, в Эльзасе есть крупные производители и мелкие собственники. Нам повезло — на сегодняшний день мы имеем 140 гектаров собственных виноградников, 70 из которых классифицированы как Grand Cru. Естественно, мы поддерживаем высокий уровень качества и не закупаем виноград, при этом имеем возможность не устанавливать высокие цены. Из виноделов нашего класса я бы назвал Domaine Zindt-Humbreht, Marc Creidenweiss, Domaine Schofitt, Marcel Deiss.

— А каково ваше мнение относительно Trimbach и Hugel?

— Прежде всего это огромные предприятия, рассчитанные в первую очередь на прибыль. Конечно, их вина отличаются высоким качеством, но это совсем другая история. Hugel вообще у нас в Эльзасе никто не любит — слишком замкнутая на себе семья, очень закрытые люди.

— Кстати, вы упоминали что хорошо знаете другого великого винодела — Обера де Виллена из Domaine de la Romanee-Conti.

— Да, мы с Обером давние друзья. Он, конечно, потрясающий человек, можно сказать, икона мирового виноделия. Но в повседневной жизни он очень открыт и никогда не демонстрирует своего превосходства. Для него великие вина — это повседневность. Мы может просто сидеть в кафе, есть цыпленка с картошкой фри и запивать ее Montrachet или Romanee-St-Vivant старых винтажей.

— У вас есть какие-то особые вина старых урожаев?

— В последний приезд Обера я открыл бутылку Гевюрцтраминера 1947 года. Вино было прекрасно, чарующе глубокое, густое, почти что цветочный мед. Теперь их осталось всего одиннадцать. 1947 год — один из величайших урожаев двадцатого века. Столь же значительными являются 1945, 1959, 1961, 1967, 1976 и 1985.

— А как обстоят дела с нынешним урожаем? В Бургундии, по словам виноделов, собрали на 30% меньше винограда, по сравнению с прошлым годом.

— Какое сегодня число (смотрит на телефон)? Первое? Позавчера наконец-то закончился сбор урожая, слава богу, нам повезло больше, чем бургундцам. Качество винограда хорошее, весна была относительно мягкой, мы опасались из-за дождливого августа, однако осень была теплой и мягкой, так что в целом мы остались довольны. Конечно, это не великий год, но вина будут стабильными и долгоживущими.

— За годы работы с виноградом вы, наверное, уже привыкли ко всему, но всё-таки для вас лично, что самое волнующее в производстве вина?

— Я упоминал о том, что из семи сортов винограда, которые используются для производства эльзасских вин, самыми капризными являются мускат и гевюрцтраминер. Так вот, каждый год производство вина из последнего вызывает у меня больший стресс, чем все остальные, вместе взятые. Судьба урожая висит на волоске и зависит от того, не пойдет дождь во время цветения винограда и успеем ли мы вовремя отстрелять птиц, прилетающих из леса порой стаями по 8 тысяч штук. В отличие от рислингов, в который в первую очередь значение имеет терруар, гевюрцтраминеры — вина, где главную роль играет виноград и умение винодела работать с ним, именно это и определяет уникальность феномена «эльзасский гевюрцтраминер».

— Кстати, об уникальности эльзасских вин. Что вы думаете о повышенном интересе к немецким рислингам?

— Несмотря на моё личное убеждение, что немецкие рислинги — очень достойные вина, я могу сравнить возникновение интереса к тем или иным винам с течением моды. Два года назад вся пресса шумела об австрийских белых винах, ещё четыре года назад — об аргентинском мальбеке, сейчас на волне — вина Восточной Европы, не исключено, что ещё через два года заговорят об эльзасском рислинге (смеётся).

— А вы сами как оцениваете тенденции отрасли, что нового и интересного происходит, например, в Вашем регионе?

— В Эльзасе сейчас идёт переоценка ценностей, так, интерес к Сильванеру угасает, а Пино Гри выходит на новый уровень потребительского спроса. Что неудивительно, ведь вино из этого винограда можно смело назвать поистине эльзасским вином, с которого можно смело и начать трапезу в качестве аперитива, так и закончить, сопровождая десерт.

— Ну что же, пришло время ужина, спасибо вам за ваши интересные ответы, приступим и мы к аперитиву.

ВЕРНУТЬСЯ