Михаил Николаев: «Виноделие – бизнес для тех, кто готов экспериментировать»

История «Лефкадии» началась в 2006 году с идеи создания премиальных российских вин. Для кого они, как выглядит портрет потребителя?

Мне нравится аналогия с автомобильным бизнесом. Есть машины, которые просто нельзя рассматривать в качестве первой: к их покупке надо подходить с пониманием того, что ты хочешь. С винами «Лефкадии» такая же история. Их потребители уже пробовали вино, знают и любят его, по-хорошему любопытны и хотят открыть для себя новые грани вкуса и аромата.

В создании проекта принимал участие выдающийся французский энолог Патрик Леон. Сотрудничаете ли вы с ним сейчас? Задействованы ли в проекте другие иностранные специалисты?

Да, мы сотрудничаем с Патриком, он приезжает в долину раз в месяц или даже чаще. Он главный винодел хозяйства и принимает все решения по сбору и розливу. Также мы пригласили из-за рубежа консультанта по агрономии Жиля Рея, который занимается всем, что касается виноградарства, и шампаниста Рудольфа Петерса из дома Peters. У него такая же роль, как у Патрика, только в производстве классического шампанского.

Виноградники Лефкадии находятся в предгорьях Северного Кавказа, достаточно далеко от моря. Как сказывается такое расположение на ваших винах?
Лефкадия, возможно, последняя долина вдали от Черного моря, где можно более-менее стабильно выращивать винные сорта винограда. Все долины, расположенные дальше, не подходят по климату: там слишком холодно и невозможно выращивать виноград, по крайней мере, по французской системе Гюйо с особой технологией обрезки и формирования куста. В тех долинах нужно заниматься полуукрывным или укрывным виноградарством.
Как сказывается расположение Лефкадии на винах? С одной стороны, это рискованно с точки зрения объемов: из-за заморозков мы получаем меньше винограда, но зато очень концентрированного по вкусу. Опять же в связи с удаленностью от моря нет смягчающего эффекта между дневными – ночными и зимними – летними температурами, что позволяет увеличить количество полифенолов, добавляющих винограду вкус и аромат.

С какими сортами вы работаете? Из каких красных и белых сортов получаются наиболее интересные вина и ароматные сочетания? С какими сортами работать сложно и почему?

Мы работаем со многими сортами, их около 23. В основном это те, которые хорошо показали себя, несмотря на морозы – Каберне Фран и Пти Вердо, из них получаются наиболее многогранные по вкусу вина. Также среди красных могу отметить Мерло. Чуть больше подмерзают Шираз, Каберне Совиньон и Пино Нуар. Последний сорт расположен в очень холодной зоне долины, и мы не совсем уверены в его клонах, в следующем году будем их покупать и засаживать до 3 га. Самыми премиальными клонами я считаю 777 и 828.
Из белых сортов хорошо зарекомендовал себя Шардоне, он достаточно неприхотлив. Разумеется, работаем и с Совиньон Бланом – с точки зрения посадки, это один из наиболее старых наших сортов. Начиная с седьмого винтажа, он начал себя показывать очень характерно. Наши топовые белые сорта – Русан, Марсан и Вионье. Сейчас нам также интересно работать с грузинскими сортами, например, с Мцване и Ркацители.
Неудачной оказалась работа с сортами Гевюрцтраминер, Рислинг и Грюнер – они вымерзали, и приходилось их потом выкорчевывать. Весьма сложно работать с Каберне Совиньон, причем, наверное, с этим сталкиваются во всех российских винодельческих хозяйствах. Это универсальный сорт, который растет во всех странах мира, и из которого можно сделать неплохое вино, но не более того.

Какими из ваших вин вы особенно гордитесь?

Особенно гордимся красными винами, хотя в 2010-2011 году – первые винтажи – нам казалось, что белые вина у нас получаются лучше.

Мы считаем, что почвы долины больше подходят под красные вина, и время это подтверждает. Аналогичная ситуация в долине Напа, где тоже можно выращивать белые вина, но в них содержится достаточно большой процент спирта, потому что лоза получает очень много солнца. Плюс ко всему, некоторые белые вина не подходят под длительную выдержку, а нам нравятся вина, выдержанные в бутылке или бочке.
Из года в год нам особо удается Каберне Фран, и наша аналитика потребительского спроса подтверждает это. Наши топовые вина – и «Резерв» красный, и моносортовой Каберне Фран, который выпускается под линейками «Коллекция Холостяка» и «Лефкадия» – сделаны именно из этого сорта.

Используете ли вы виноград других российских виноградников, не принадлежащих Лефкадии?
Для премиальной линейки «Лефкадия» мы не используем сторонний виноград. Это вопрос и политики, и качества: мы скромно считаем, что у нас лучший виноград в стране, и неоднократно это тестировали.

Каждый год мы покупаем виноград у других хозяйств и отдельно его винифицируем, чтобы посмотреть, где в принципе есть потенциально интересный. Мы покупали виноград для линейки «Ликурия» – это наше второе вино, и понятно, что в Краснодарском крае есть виноград хорошего качества, который мы можем для него использовать.
Мы уделяем огромное внимание качеству нашей продукции: подписываем контракты только с компаниями, которые сами выращивают виноград, и в течение года контролируем, как делается обрезка и проходят все этапы работы с виноградом. Безусловно, когда идет сбор, мы сами участвуем в этом процессе.
В интервью Simple Wine News в 2014 году вы говорили, что планируете высадить два белых и два красных автохтонных грузинских сорта (Мцване, Ркацители и Саперави, Александроули соответственно). Прижилась ли лоза?Мы осуществили свои планы и все посадили. В этом году лозе ставят шпалеру, думаю, в следующем году мы уже получим первый урожай для винификации. Пока что особых проблем не было. Единственное, с чем столкнулись – сильные заморозки в 2015 году. Это несколько сказалось на эволюции, но, возможно, сделало лозу более закаленной.

Линейки вин «Ликурия» и «Лефкадия» представлены тихими винами. Планируете ли вы производить игристые вина? По какой технологии это будет делаться?
Да, у нас есть это в планах. Вообще мы производим игристые вина с 2010 года, но тогда это начиналось как эксперимент: маленький объем винограда Шардоне и Пино Нуар, собранного под тихое вино, мы решили винифицировать как игристое, и результат нам понравился. В 2011 году мы решили расширить границы эксперимента и пригласили шампаниста Рудольфа Петерса. Он включился в процесс производства шампанского по классической технологии – с выдержкой до 36 месяцев на дрожжах.
Сегодня мы производим три вида шампанских вин: «Темелион Винтаж Блан де Блан» из Шардоне, «Темилион Брют» и «Темилион Брют Розе». «Темилион Блан де Блан», это визитная карточка хозяйства, и мы будем увеличивать объемы его производства.

«Лефкадия» – это не только вино, но и производство биопродукции (сыры, мед, подсолнечное масло холодного отжима), а также винный туризм и музей вина. Останется ли виноделие и дальше приоритетным направлением в проекте?

Да, конечно, останется. В наших ближайших планах – построить новую винодельню, в 2015 году нас вдохновила на это посещение американской винодельни. Также хотим развивать туристическое направление, делать его более семейным: не только включать в него новые дегустации, но и добавлять интерактивные игровые элементы для детей.

За более чем десятилетнюю историю существования «Лефкадии» расстановка сил на российском винном рынке менялась: пришли новые игроки, кто-то из производителей начал обращаться за помощью к зарубежным коллегам. Как вы оцениваете сегодняшнюю ситуацию в российском виноделии, какие проблемы в нем существуют, и какие перспективы развития отрасли на ближайшие пять-семь лет вы видите?

Сегодня ситуация на российском рынке виноделия значительно лучше, чем еще каких-то пять лет назад. С одной стороны, есть очень крупные игроки, которые продолжают уверенно расти. С другой стороны, появляется много мелких винодельческих хозяйств, правда, пока не все они могут обеспечить высокий уровень продукции. Главная причина этого в том, что виноделие, тем более качественное, это дорогой бизнес, он требует инвестиций. Невозможно сделать уникально вкусное вино, не потратив деньги на виноградники, посадку и правильную обработку.

Все больше появляется виноделов-гаражистов, которые покупают у кого-то виноград, сажают его на даче, а потом пытаются винифицировать. Такой интерес к виноделию не может не радовать, но как профессионал в этой сфере я знаю: без больших виноградных плантаций чуда не произойдет и сделать образцовые вина не получится. Простой пример: мы посадили 80 га виноградников, но только 20 га из них могут производить эталонный виноград. Другие хозяйства не располагают такими территориями, поэтому им за развитие премиальных вин будет браться еще сложнее. В ближайшее время я прогнозирую развитие производства базовых вин, мы и сами надеемся поучаствовать в этом с нашим новым проектом «Саук-Дере».

Источник: www.wine-mag.ru